Я допиваю самоварный чай –
Пять первых чашек так, без рафинада.
Баранки разгрызаю невзначай –
Оно не надо, но баранка рада:
Её дыра уже не будет пленной,
Сливаясь с ноосферой и вселенной.

Идут дожди. Стоят как вертикаль
Сплошной стеной, и рыба прёт на суши.
Вскипает в лужах сыплемый хрусталь,
И ангелы под зонт уносят души.
Там, за окном, потеющем от вздоха,
Зонты, плащи и мокрая эпоха.

Прохожий пробегает, торопясь
От хлябей верхних в брызги от машины,
В которых, не ударив мордой в грязь,
Плывут автовладельные мужчины.
Взгляни на них! великолепным кланом
Они плывут с незримым Магелланом.

Безумным отражением окна
Мне телевизор показал в канале,
Что жизнь моя прекрасна и полна:
В других краях прохожие сгорали.
Малевич, накурившийся до праны,
Рисует отключённые экраны.

Моя страна ликует и поёт –
На сцене, в храме или же в фонтане –
Покуда нефть ещё фонтаном бьёт,
И мы пребудем в сладостном обмане.
А как помрём, и мы не будем плохи
И станем нефтью для другой эпохи.

Но если жить – то здесь у камелька –
Пока наполнил водочные чашки,
Пока готова с выпивкой рука,
А добрый ангел не даёт отмашки.
Путь колобка есть перемена места,
Где финиш много хуже, чем сиеста.